Каждый Хочет Любить ("Каждый Хочет Любить" В. Леонтьев)

Космолетчик-менвит и айтишник-арзак
Поджидали в саду синеглазую Стеллу,
Каждый думал: "Моя!", каждый нежность ей нес
И за ласковый взор и за юное тело.
И смотрели они на часы, то и дело,
Космолетчик-менвит и айтишник-арзак!

Каждый хочет любить, и менвит, и арзак,
Каждый хочет иметь беллиорку-подругу,
Каждый хочет любить, и менвит, и арзак,
Только дни тяжелы, и с подругами туго...

Раб любил свой девайс, а избранник давно
Ничего не любил, кроме спорта и славы.
Беллиорка не шла, становилось темно,
И хихикали птицы над ними вдобавок.
И менвит посмотрел на арзака лукаво,
Словно другом тот был, а теперь все равно...

А потом в кабачке, где гудел кантрабас,
Недовольно ворча на визгливые скрипки,
Пили огненный спирт и запененный квас
И друг другу сквозь дым посылали улыбки,
И смеялись они, обнимая друг друга,
Космолетчик-менвит и айтишник-арзак!

@темы: Волшебная Страна

---

Любимый праздник ("Есть улицы центральные" Ю. Антонов)

Есть праздники серьезные, солидные и важные,
С победами сакральными, с гирляндами огней,
Но мне милей съедобные, застольно-угощальные,
От их подарков лакомых становится вкусней.

Зайду за абрикосами, и гроздья виноградные
Сортами и размерами всех радуют они.
Вишневое, грушовое обилие парадное,
И буду до рассвета я жевать в кругу родни.

И, может, не арбузами, а, может, кукурузою
Набью сегодня пузо я и отдохну душой.
С любовью встречусь первою негаданно-нежданно я,
Чтоб вместе восхищаться нам клубникой и хурмой.

@темы: Волшебная Страна

---

Проблема

Фантазия на тему, а что было бы, если бы ко второй беллиорской экспедиции присоединился Гван-Ло)

Категория: джен
Предупреждение: AU, OOC
Фанонные персонажи принадлежат Tiger Black
Упоминается отрывок из "Тайн заброшенного замка" Darkhost_ua

… Сегодня на камбузе дежурили Антар и Гван-Ло. Тари всякий раз, когда приходил его черед дежурить с бывшим Верховным, немного нервничал, в итоге то и дело что-то ронял и забывал. Гван-Ло добросовестно исполнял свои обязанности, не обращая внимания на странное поведение напарника, зато шеф-повар следил за Антаром с удвоенным вниманием и всегда был начеку, когда тот под предлогом или без него пытался улизнуть из камбуза раньше положенного времени. Каждый раз Антар проявлял все большую ловкость и находчивость, но Рагуа всегда оказывался на один шаг впереди.
Тари незаметно, как он считал, пробирался к выходу, как вдруг у него на пути «вырос» Рагуа.
- Куда это ты собрался? – напустился он на нерадивого помощника.
- Ра, - умоляюще взглянул на шеф-повара Антар. – Может, вы уже без меня справитесь? Гван-Ло и так почти все сам делает, ему напарник не нужен.
- Зато тебе нужен! – Ра уверенно потащил Тари к плите.
- Ра… - Антар все еще уповал на арзакское милосердие. – Один-единственный раз, только сегодня…
- Этот один-единственный раз продолжается уже третий год! Именно сегодня никаких поблажек! Кто кричал громче всех: «Берем Верховного в экипаж, буду с ним в настоящий killink играть и вареники от Мар-Лана защищать!»
- Вот про вареники уже клевета, - проворчал Тари, окончательно смирившись с судьбой.
Пока Антар дежурил на камбузе, у двери камбуза дежурили его менвиты. Просто во время самого первого совместного дежурства Гван-Ло и Антара на камбузе, Гван-Ло, увидев Тарину «группу поддержки», взглянул на часы и произнес: «Рано еще», этих двух слов было достаточно, чтобы Ал-Тор и Шен-Кор молча покинули помещение и ограничивались моральной поддержкой своего друга за пределами общепита. Тон, которым Гван-Ло делал замечания, не был ни строгим, ни раздраженным, только посыл, им озвученный, так быстро доходил до сознания тех, кому он предназначался, что в пору было заподозрить бывшего Верховного в колдовстве, да только доказать это практически невозможно, ведь, по сути, ничего плохого в этих замечаниях нет, а гипномера арзаки так и не изобрели…
Да, Лон-Гор был прав – не существовало в хозяйстве такого дела, с каким Гван-Ло не мог бы справиться, он даже технику чинил, в пределах разумного, конечно, но и этого было достаточно для менвитской белой зависти и арзакского искреннего восхищения. Но своим в экипаже бывший Верховный так и не стал. Возможно, прошло еще слишком мало времени – только три года, но коммуникабельных тенденций вообще не наблюдалось. Его уважали, к его мнению прислушивались, но границы «сам по себе» Гван-Ло так и оставались непреодолимыми. Его просьбе обращаться к нему на «ты» вняла только Диавона, остальной экипаж, кроме Лон-Гора, так и не смог говорить бывшему Верховному «ты», сократить имя, кстати, тоже не смог, даже в арзакских сплетнях он фигурировал под полным именем и то очень редко. Практически не фигурировал. Ругаться именем бывшего Верховного тоже постепенно прекратили, когда кто-то из арзаков, забывшись, по старой привычке ляпнул в присутствии Гван-Ло «какого гванла», окружение да и сам провинившийся в испуге умолкли, ожидая, как минимум, разгерметизации системы жизнеобеспечения, но ничего особенного не произошло - Гван-Ло даже ухом не повел, но, обратив внимание на всеобщий ступор, небрежно поинтересовался: «А что, собственно, случилось? У вас такие лица, будто живое гванло увидели!»
Каждое появление Гван-Ло в любом месте большого скопления народа, будь то кают-компания, камбуз или спортзал, ознаменовывалось обязательным рукопожатием с теми, кому посчастливилось оказаться рядом с ним, руку он подавал первым, в одинаковой степени смущая этим приветственным жестом и менвитов, и арзаков. Но, чувствуя всеобщую скованность, он не задерживался там дольше полагающегося для еды или занятий времени. В кают-компании он появлялся только благодаря «веселящемуся на поле боя», но поскольку предположение насчет диплома магистра игры подтверждалось многократное количество раз, то вскоре оправдались слова Рустана о победителях, которых больше не хотели принимать в игру. Рядом с бывшим Верховным экипаж испытывал такой же дискомфорт, как и штурман, взобравшийся когда-то на кресло беллиорского великана, по-этому чувство облегчения, которое возникало у экипажников всякий раз после ухода Гван-Ло, было настолько сильным, что даже ощущалось самим Гван-Ло по ту сторону стены.
Круг общения бывшего Верховного ограничивался лишь Лон-Гором, Баан-Ну и Диавоной, но назвать другом Гван-Ло мог только Лон-Гора. Когда Гван-Ло впервые посетил медотсек, его внимание привлекла книжная полка, где на корешках книг виднелись имена экипажников.
- Истории болезней, - с гордостью промолвил судовой врач.
- А где моя история? – поинтересовался бывший Верховный.
- Вот она – в двух томах, - на этих словах Лон-Гор продемонстрировал две увесистые книги.
Гван-Ло с трудом подавил в себе желание ознакомиться с содержимым истории, которая по размеру не уступала сборнику фанфиков о нем же, но в чем он был абсолютно уверен, так это в том, что его история болезни самая остросюжетная и захватывающая, во всяком случае недостатка в художественной литературе Лон-Гор явно не ощущает.
Генерал в лице бывшего Верховного нашел внимательного и благодарного слушателя. Никто в экспедиции, кроме Гван-Ло, не знал, что на этот раз «завоевывает» неунывающий писатель-фантаст. Воображение Баан-Ну не стояло на месте, оно прогрессировало вместе со своим хозяином: теперь вместо забавных героических подвигов самого генерала перед читательским взором возникла картина жестокого мира-антиутопии, находящегося во власти ментальных существ-паразитов. И все бы ничего, только события повествования происходили на Рамерии и являли собой аллюзию на реальные факты времен правления Гван-Ло. Баан-Ну возлагал на свою новую рукопись большие надежды. Называлась будущая книга «Освобождение Рамерии» и была на уровень выше предыдущих генеральских сочинений. Даже на несколько уровней. Когда Гван-Ло предложил генералу почитать ему рукопись «Освобождение Рамерии» вслух, он и не подозревал, что, спустя некоторое время, будет с нетерпением ожидать продолжение. Но мрачность и насилие, в том числе и психологическое, которыми так изобиловала книга, не совмещались с простодушным генералом и немного пугали Гван-Ло.
Баан-Ну воодушевленно зачитывал очередную главу:
- …Смотри. На нее. На меня, — потусторонним голосом правителя можно было замораживать камни, — я овладею ею так же, как овладел всей вашей планетой и ваши жалкие потуги не остановят меня. Просто потому, что они, — он обвел рукой молча ловящих каждое его слово зрителей, как молча внимающих ему в Колизее, так и сгрудившихся у экранов голографов, — молчат, вместо того, чтобы действовать. Или же я ошибаюсь, и среди вас найдется кто-нибудь… хоть кто-нибудь, кто все же осмелится выступить против меня? Обещаю, — оскалилась тварь, — его смерть будет легкой. Хоть кто-нибудь? Ну же?! КТО?!...
Генерал сделал паузу и вопросительно взглянул на бывшего Верховного: его интересовала реакция Гван-Ло на услышанное.
- Ну и сволочь ваш правитель… - процедил тот сквозь зубы.
Автор лучезарно улыбнулся, будто получил в свой адрес утонченный комплимент:
- Вы, как всегда, зрите в корень! Уверен, никто из экипажа, кроме вас, не оценит по достоинству мой труд. Вряд ли здесь отыщется еще один поклонник социальной фантастики…
- Лон-Гор оценит! – оживился Гван-Ло, но потом спохватился, не слишком ли бесцеремонно прозвучало его предложение, к счастью, генерал подвоха не заметил.
- Лон-Гор – такой же ярый поклонник социальной фантастики, как и я, а может даже похлеще меня, - продолжил Гван-Ло уже обычным невозмутимым голосом. – Вот увидите, «Освобождение Рамерии» произведет на него неизгладимое впечатление! Если ваша скромность не позволяет вам лично предложить Лон-Гору ознакомиться с рукописью, то я могу передать ее доктору.
- Буду очень признателен, - искренне обрадовался генерал. Он был заинтересован в увеличении числа почитателей своего таланта. Гван-Ло, обеспокоенный психическим состоянием Баан-Ну, смог, наконец-то, облегченно выдохнуть: Лон-Гор - специалист и он сразу поймет, являет ли генерал скрытую угрозу для общества или нет.
Гван-Ло прилежно трудился не только на камбузе, но и в оранжерее, по мнению арзаков-биологов он был не только самым трудолюбивым менвитом, но и самым исполнительным и очень аккуратным. До педантизма, как и подобает настоящему перфекционисту. И немногословным. Свою приверженность к совершенствованию он объяснял одним предложением: «Я люблю, чтобы везде был порядок», а поскольку жизненное кредо Гван-Ло совпадало с жизненным кредо завхоза созвездия «Диавона», случилось настоящее чудо, достойное самой Волшебной Страны – Фейлаш был настолько доволен подвязкой помидоров, произведенной лично бывшим Верховным, что собственноручно налил ему сто грамм из самых неприкосновенных запасов. Сей акт арзакского дружелюбия сопровождался легким смущением и простыми, но в то же время великими словами:
- Угощайтесь. Вы такого еще не пили.
За этим священнодействием благоговейно наблюдал Сиан. Гван-Ло, недоумевая, принял стакан и удивленно взглянул на завхоза:
- У тебя сегодня День рождения?
- Нет, - теперь наступила очередь удивляться у Фейлаша.
- Тогда, значит, у тебя? – обратился Гван-Ло к Сиану.
- Нет, у меня только через полгода, - торопливо признался биолог.
- А по какому тогда поводу? – прозвучал встречный вопрос.
- Так мы того… без повода, - немного растеряно произнес завхоз.
- Да, а зачем для этого повод? - Сиан усиленно закивал головой, поддерживая коллегу.
Гван-Ло только пожал плечами и протянул угощение обратно:
- Спасибо, но я употребляю только по особому поводу.
Ввиду того, что особого повода так и не прозвучало (Фейлаш подумал, что «за здоровье наших помидоров» бывший Верховный тоже пить не станет, а другие как-то в голову и не приходили), Гван-Ло, попрощавшись, вышел из оранжереи, оставив арзаков наедине с собственным ступором. Пить им тоже расхотелось (как впоследствии заверял командира Сиан, потомственный колдун точно навязал обеим свою волю… Это хорошо еще, что не навсегда!)
Благодаря Гван-Ло возродилось когда-то самое любимое, но уже почти двадцать лет как забытое, менвитское соревнование – конкурс мускулов. Бывший Верховный как бы невзначай продемонстрировал собравшимся в спортзале, как перекатываются под кожей его мышцы, потом его примеру последовал комэск, потом Антар уговорил своих менвитов проделать то же самое… В итоге уже через несколько дней рейтинг спортзала достиг такого же уровня, как у камбуза и кают-компании. У экипажа появилось новое развлечение, в одинаковой степени полюбившееся и соревнующимися менвитами, и арзаками-зрителями. Но поскольку уважаемое жюри состояло исключительно из одних арзаков, выбор победителя был настолько сложным, что каждый раз побеждала дружба. А бывший Верховный, этот конкурс вернувший, в нем не участвовал, больше того – во время соревнования его даже в спортзале не наблюдалось, но никто по этому поводу не волновался, такой порядок вещей устраивал всех и в первую очередь самого бывшего Верховного.
Среди менвитов прочно укрепился стереотип, что все боевые искусства родом из Рамени, арзаки, в свою очередь, это отрицали и настаивали на том, что арзакская беспощадная драка – тоже боевое искусство. Менвиты, естественно, не соглашались, аргументируя свою точку зрения обязательным наличием правил и ограничений, а также благородностью и великодушием в поединке, арзаки же говорили - какое еще, к оррам, благородство, когда речь идет о самозащите и перед тобой стоит задача так проучить своего противника, чтобы он сам обратился в бегство. Если у него еще останется на чем бежать, конечно. Гван-Ло неожиданно встал на защиту арзакской драки, то есть боевого искусства. Менвитам, которые считали, что арзак априори не сможет обратить в бегство менвита, особенно агрессивного, он возразил самым невозмутимым образом:
- Вам просто не приходилось сталкиваться с по-настоящему разозленным арзаком.
- А вам приходилось?
- Да. И неоднократно. В юности мне частенько перепадало от арзаков.
Окружение навострило уши, особенно арзакские: за все время полета Гван-Ло в компании не произнес больше одного простого предложения, а сейчас он не только ответил на вопрос, но еще и вдался в подробности! Можно сказать, в пикантные! И если Гван-Ло продолжит свой рассказ, он получится очень откровенным, по крайней мере экипаж на это рассчитывал. Здесь, главное, не ляпнуть лишнего, и тогда лишнее ляпнет бывший Верховный, хотя вряд ли - он ведь сначала думает, и только потом говорит, а не наоборот.
- Неужели самозащита? – осторожно прозвучало предположение.
- Не совсем. Арзаки считали, что я слишком много времени уделяю их девушкам. Сначала они меня предупреждали, но я не воспринял их угрозы всерьез, пока на собственной шкуре не почувствовал силу арзакской ревности. Честно говоря, повод для этого был – я забывал, что у менвитов и арзаков разные взгляды на любовные отношения.
Экипаж, которому тоже пришлось переосмыслить свои взгляды на любовные отношения, избавляясь от стереотипов и пытаясь понять ценности другой культуры, участливо загудел – здесь об арзакской ревности знали не понаслышке… То, что бывшему Верховному нравились арзачки, для экипажа давно не было секретом, а сейчас он только подтвердил этот, в свое время очень провокационный, факт.
Гван-Ло, по-видимому, такая реакция понравилась и он продолжил:
- Я, конечно, мог изменить свое поведение, которым так провоцировал арзаков, но из-за собственного упрямства и ограниченности не делал этого, потому что искренне считал, что в нем нет ничего плохого. Арзаки, разумеется, продолжали оттачивать на мне свое боевое, гм, искусство, и надо было срочно что-то с этим решать. Они нападали так внезапно и действовали так быстро, что исход оставался всегда один – у меня болевой шок, у ревнивца – возможность прикончить обидчика без особых усилий, и если бы не наличие великодушия, да, именно великодушия и чувства меры, он бы так и поступил. Мне всего-навсего нужно было опередить движения арзака, по сути это то же самое, что опередить молнию, и каким-то способом его обезвредить. После многократных попыток у меня получилось.
Гван-Ло умолк, предвидя следующий вопрос. Вопрос не заставил себя ждать:
- И каким образом? – поинтересовался Рустан.
- Очень болезненным. Сейчас мне неприятно о нем упоминать.
Арзакское любопытство взяло верх над здравым рассудком.
- А вы можете нам продемонстрировать этот прием?
- В том случае, если найдется желающий огрести.
- Конечно, найдется! – засуетился Рустан, уничтожив своим энтузиазмом остатки здравого рассудка. – Вот Ра просто горит желанием!
Рагуа еще сомневался, но друзья (которые почему-то думали о невиданном зрелище, а не о последствиях) ободрили его, напомнив, что он – трехкратный чемпион Альмансы по боевому искусству (Ра очень удивился, потому что забыл, когда это он сделался чемпионом да еще и трехкратным) и сказали, что верят в него. Верили они по-настоящему.
Экипаж смотрел на добровольца, как на героя, Гван-Ло – как на сумасшедшего. Шеф-повар подошел к будущему сопернику:
- Я готов. Что нужно делать?
- Сначала нужно очень разозлиться.
Рагуа задумался. Он перебирал в уме разные варианты, но разозлиться так и не получилось.
- Представь, что пора готовить обед, а я съел все продукты… Даже не так, представь, что я съел ВСЕ! – подсказал ему Гван-Ло.
Рагуа представил – и результат не заставил себя долго ждать. Он без предупреждения бросился на соперника, чтобы нанести ему сокрушительный удар ниже пояса, но тот на долю секунды опередил шеф-повара, схватив его за волосы, и удерживал на расстоянии вытянутой руки. Вырваться из железной хватки Гван-Ло даже ценой собственного скальпа не получалось – он мог удержать троих таких удальцов. Не ожидавший такого поворота Рагуа вцепился в руку соперника, но Гван-Ло немного приподнял его вверх - этого уже было достаточно, чтобы арзак признал свое поражение и молил о пощаде. Ра, конечно, никого не молил, он даже не пикнул, но перекошенное от боли лицо оказалось красноречивее любых слов, оно свидетельствовало о том, какими усилиями воли шеф-повар сохранял молчание. Противостояние длилось не дольше минуты, когда Рагуа больше не представляет собой никакой угрозы для здоровья, Гван-Ло внезапно отпустил его. Арзак упал, но сразу же вскочил на ноги, вот сейчас он действительно был готов кого-нибудь убить, только не знал, с кого начать – Гван-Ло или Рустана. Воспользовавшись секундным замешательством Рагуа, Гван-Ло развел руками и произнес извиняющимся тоном:
- Самозащита.
Пыл Рагуа немного поубавился. Он молча вернулся к потрясенным зрителям, и те из них, которые громче всех заверяли шеф-повара в легкой победе, испуганно расступались перед ним, чтобы, чего доброго, и самим не огрести от разгневанного Рагуа, но он не обращал на провокаторов внимания, он искал испепеляющим взглядом в толпе главного подстрекателя на это безумие, но Рустана уже и след простыл.
Экипаж погрузился в безмолвие и только непроницаемый голос комэска смог нарушить эту несвойственную для такого времени суток тишину:
- Значит, получив преимущество над арзаками и тем самым убедившись в собственной безнаказанности, вы начали безудержно предаваться крайней легкомысленности в поведении?
- Нет, не начал. Я мог остановить одного арзака… ну, если очень повезет, двух, но если бы на меня напали одновременно три ревнивца, я, конечно, схлопотал бы в троекратном размере. Я не перегибал палку. А после знакомства с Гелли это безобразие и вовсе прекратилось. У нее не было жениха.
Казалось бы, что после такого конфуза Рагуа будет всячески избегать контакта с бывшим Верховным, но шеф-повар вел себя рядом с ним будто ничего и не произошло, разве что на другой день после эпического поединка с Гван-Ло Ра коротко постригся, даже очень коротко, как военные менвиты при старом режиме. Окружение считало, что шеф-повар собирается взять реванш, но его догадки так и не подтвердились, а спросить об этом лично у самого Рагуа не хватало смелости. Или же давало о себе знать чувство такта, которого оказалось предостаточно и у арзаков, и у менвитов.
На откровенности бывшего Верховного пробивало в самых неожиданных местах и в таких же неожиданных ситуациях. В следующий раз он разговорился в оранжерее, по сути, это было его самое любимое место на корабле, вообще-то оранжерея была самым любимым местом у всего экипажа, но приходить туда работать, а не отдыхать, нравилось единицам. По воле случая рядом, кроме биологов, оказался Кау-Рук, ему, как и большинству экипажников, находиться в одной компании с Гван-Ло было так себе удовольствие, но штурман мужественно держался до последнего картофельного куста, умело окучиваемого бывшим Верховным. Хоть Кау-Рук навестил оранжерею совершенно по другому поводу, но, увидев работающего Гван-Ло, уже не смог просто так развернуться и уйти, и решил к нему присоединиться. Гван-Ло после традиционного рукопожатия не обращал на помощника никакого внимания, и штурман, особо не разделяющий огородничьего энтузиазма, больше созерцал, чем окучивал. Созерцал он поглощенного работой Гван-Ло и настолько увлекся этим занятием, что даже не заметил, когда вся работа была сделана, и арзаки-биологи по обычаю начали громко восхищаться ее качеством.
- Где вы научились так обращаться с растениями? – Кау-Рук заворожено смотрел на аккуратные ряды картофельных кустов – все на одном уровне, равномерно распределенный грунт и опрятные неповрежденные стебли.
- Век живи – век учись: ухаживать за деревьями и цветами я научился еще в юности, за виноградниками – относительно недавно, а сейчас я учусь ухаживать за овощными культурами.
На лице штурмана изобразилось недоумение. Гван-Ло продолжил:
- Помнишь цветники в парке бассанийского дворца?
- Не может быть! – изумился Кау-Рук.
- Вот именно! – подтвердил его догадку Гван-Ло. – Это мы вместе с достойнейшей постарались!
Штурман считал, что его уже ничем в этой жизни не удивишь, но, оказывается, он глубоко ошибался.
- Думаешь, что только ты один без слуг обходился? – в голосе Гван-Ло послышались насмешливые нотки. – И я, и Ара-Най сами убирали в своих апартаментах. Много времени это занятие не отнимало, ведь чисто не там, где убирают, а там, где не сорят. Не люблю посторонних в личном пространстве, а слуги наводили порядок на остальной площади дворца, что, по сути, была декорацией спектакля под названием «Блеск и нищета Верховных Правителей». Сами же Верховные Правители довольствовались относительно небольшим пространством, как обыкновенные люди.
Арзаки не верили собственным ушам: то, о чем сейчас рассказывал бывший Верховный, шло вразрез с настоящим порядком вещей во времена расы Избранных. Представить Кау-Рука с пылесосом еще получалось, но Баан-Ну…
Гван-Ло словно прочитал их мысли:
- Я не ставил за цель оградить менвитов от физического труда – арзаки должны были работать на избранников, а не вместо избранников, но потом, как говорится, что-то пошло не так, и некоторые менвиты, рожденные уже после Пира, не умели завязывать шнурки. Но элита никогда не забывала о роли труда в жизни человека и по-этому не находилась в зависимости от арзаков (в последних словах промелькнула тень иронии). Но именно созидание генерирует энергию, способную поднимать человечество на высшие уровни.
После короткой паузы Гван-Ло произнес:
- Треба тільки переконатися, що часу у нас вдосталь, якщо тільки все робити своїми руками. Бо роблячи щось, концертуючи, ми створюємо час — і несемо його далі.
Это было уже слишком! Услышать из уст бывшего Верховного изречения арзакского философа все равно, что увидеть генерала Баан-Ну, вышивающего на мундире орден Луны.
Заметив вытянувшиеся лица экипажников, Гван-Ло невозмутимо добавил:
- Аллаор – мой любимый арзакский писатель. Подозреваю, что он оставался таковым даже в самые тяжелые времена для арзакской культуры.
Из-за чьей инициативы эти времена наступили и так понятно. Непонятно, почему поклоннику арзакского писателя вдруг взбрело в голову имя этого писателя вместе с творчеством предать забвению. Этим и другими соображениями штурман поделился с судовым врачом. Судовой врач на подобные вопросы отвечал очень неохотно – у Лон-Гора при упоминании о прошлом Гван-Ло сразу появлялась куча неотложных дел. Но на этот раз доктор выглядел немного взволнованным, более того, увидев командира вместе со своим заместителем, он первым начал разговор:
- Не хочу вас огорчать, но у созвездия «Диавона» назревают проблемы.
Прокрутив в голове события последних дней и не заметив там каких-либо деструктивных изменений, Ильсор, недоумевая, молвил:
- Лон, ты о чем? На корабле все спокойно и я вообще не вижу повода для паники. Что тебя беспокоит?
- Не что, а кто! – отрезал доктор, раздраженный формулировкой последнего вопроса – такой вопрос должен задавать он посетителям, а не посетители ему. – Гван-Ло! Он возвращает на «Диавону» режим!
Ильсор и Кау-Рук только переглянулись – кажется, судовой врач сошел с ума.
- Режим? – удивленно переспросил штурман. – С каких это пор режим начал представлять собою угрозу для общества? Ведь речь, если я правильно понял, о режиме дня, а не о политическом режиме.
- Ты понял правильно, - торопливо ответил Лон-Гор. – И речь именно о режиме дня, но на «Диавоне» находится не общество, а экипаж, и то, что для общества несет пользу и благо, для нашего экипажа может обернуться вредом и даже крахом жизненных ценностей!
Крах жизненных ценностей наконец-то произвел на командира нужное судовому врачу впечатление. Тем временем Лон-Гор продолжал:
- Это посещение камбуза только в одно, предназначенное для приема пищи, время, это не менее регулярное посещение спортзала, даже в кают-компании народ собирается по определенным часам и дольше этих часов не задерживается. Я уже молчу о равнодушии экипажа к запасам Фейлаша да и к самому алкоголю вообще. Это все тлетворное влияние Гван-Ло!
- Режим, дисциплина… Во времена правления Гван-Ло только и разговоров было о пользе режима и дисциплины, особенно при воспитании подрастающего менвитского поколения. Просыпаться в одно и то же время, делать утреннюю зарядку независимо от желания и настроения, планировать день и воплощать все запланированное в реальность – такой образ жизни бьет по индивидуальности, но укрепляет силу воли. Неужели Гван-Ло умышленно наращивает силовой потенциал? Он что-то задумал? – от собственного предположения у штурмана похолодело в груди.
- В том-то и дело, что он ничего не задумывает и не планирует, а силовой потенциал наращивает подсознательно – и, обрати внимание, не только у менвитов, но и у арзаков. Но размеры опасности от этого не уменьшаются… - успокоил Кау-Рука судовой врач.
- Лон, я буквально вчера узнал, кто у Гван-Ло самый любимый арзакский писатель. Более того, он стал любимым еще до Пира. Что ты об этом скажешь? – штурман чувствовал, что разрозненные пазлы вот-вот соберутся в целостную картину прошлого бывшего Верховного.
- Аллаор? Так он и мой любимый арзакский писатель тоже, - довел до сведения собеседников судовой врач.
- Ой, Лон, все и так знают, что ты самый умный! Но нас интересует другое – почему поклонник арзакской культуры превратился в ее угнетателя и преследователя?
- А не проще ли спросить об этом у поклонника арзакской культуры лично? Без посредника? – посоветовал доктор, но, поскольку совет проигнорировали, вздохнул и признался. – Я и сам не понимаю, как так получилось, ведь если бы мне кто-то сказал тогда, лет сто пятьдесят назад, что чудак Гван-Ло окажется у власти и отнимет у арзаков свободу, я бы без промедления вызвал взвод санитаров со смирительной рубашкой наготове… Ну пускай у власти, но арзаки, которых он уважал и местами пытался даже подражать им…
- Какими именно местами? – перебил Лон-Гора командир.
- Он единственный из моего менвитского окружения носил длинные волосы… длинные с менвитской точки зрения.
Ильсор и Кау-Рук попытались себе представить лохматого Гван-Ло, но у них так ничего и не получилось.
Доктор на пару минут ушел в себя, а по возвращению оттуда возобновил свой рассказ:
- Необратимые, как мне тогда показалось, изменения в характере Гван-Ло начались после того, как он получил доступ к архивам бассанийского исторического музея.
- Книга Безмолвия! – вдруг осенило командира. – Самый загадочный артефакт всех времен и народов и его не менее загадочное скандальное исчезновение! Похоже, Гван-Ло не только раскрыл тайну Книги, но и каким-то образом стащил ее из архива.
- Этот фолиант по размеру хоть и не книга Гуррикапа, но вынести его незаметно за пределы музея не под силу даже Гван-Ло… - засомневался штурман.
- Гван-Ло, может быть, и не под силу, но для колдуна нет ничего проще! – возразил Ильсор и сразу же добавил голосом, преисполненным решимости. – Я пойду к Гван-Ло.
Штурман, который дольше всех приучался не воспринимать чьи-либо походы к Гван-Ло, как ругательства, встрепенулся:
- Я с тобой!
- Нет, Кау, - покачал головой командир. – Я сам. Мне надо срочно поговорить с Гван-Ло.
- О Книге Безмолвия? – предположил Кау-Рук.
- Я что, похож на идиота? – фыркнул Ильсор.
- Да, потому что идешь в логово бывшего Верховного без телохранителя!
- Прекрати! – засмеялся командир. – Если бы Гван-Ло до сих пор оставался негодяем, наш Полковник с ним бы не подружился.
- Изумительная арзакская логика! Наш Полковник готов дружить с каждым, кто угостит его сосиской!
- Все будет хорошо, Кау, - заверил штурмана Лон-Гор, одновременно заступаясь и за Гван-Ло, и за Полковника. – Как специалист, могу с чистой совестью заявить, что исцелившийся и публично покаявшийся Гван-Ло совершенно не представляет собою угрозы для человеческого здоровья. А еще я ни разу не видел, чтобы Гван-Ло угощал Полковника.
- Ну вот, что и требовалось доказать – наш Полковник полностью околдованный! – не сдавался Кау-Рук.
- А мой полковник чересчур мнительный, - в тон ему ответил Ильсор, направляясь к выходу.
- Я не мнительный, просто у меня тонкая душевная организация, страдающая из-за неоправдывающей себя арзакской храбрости, - проворчал штурман, устремляясь следом за командиром.
Кау-Рук намеревался было проводить Ильсора до каюты бывшего Верховного, но командир отказался и от услуг сопровождения, объяснив, что в этом нет надобности, штурману объяснение не понравилось, но он не настаивал, предоставив командиру возможность собраться с мыслями и выяснить для себя, а что, собственно, он хочет сказать Гван-Ло? К чему будет предъявлять претензии? Ведь с общепринятой точки зрения Гван-Ло не только не причиняет вред, а наоборот способствует улучшению положительных качеств, но проницательный Лон-Гор, несомненно, прав: не все то благо, что без изъяна. И командир, как самый главный на звездолете, должен предотвратить возможные последствия такого блага.
Ильсор так погрузился в размышления, что даже не заметил, как очутился возле каюты Гван-Ло. Из задумчивого состояния командира вывел громкий резкий голос, Гван-Ло и принадлежавший, не смотря на звуконепроницаемую обшивку стен, слова слышались вполне разборчиво и было совершенно ясно, что они имели весьма враждебный окрас:
- Ты опять за старое?! Думаешь, я с тобой шутки шучу?! На этот раз мое терпение лопнуло окончательно и безвозвратно, и я тебя предупреждал, что в таком случае с тобой сделаю!...
Ильсор вспомнил, когда последний раз слышал такой голос – целую прорву лет тому назад в Ранавире, когда генерал орал на подчиненных менвитов. А Гван-Ло, судя по всему, уже приступил к выполнению своих угроз:
- Ах ты ж, хрен лохматый! Стоять, кому говорю! Теперь от меня не убежишь!...
Сомнений не возникало – бывший Верховный взял в плен арзака, а может даже и несколько арзаков! Надо срочно спасать своих собратьев! И вызывать на подмогу некогда, сейчас дорога каждая секунда! Открыть автоматическую дверь для создателя «Диавоны» особого труда не составляет, но обезвредить преступника… И почему он отказался от сопровождения Кау-Рука, тогда бы шансы скрутить злодея значительно выросли, а сейчас вся надежда только на арзакское боевое искусство. Активировав на стене секретную панель, Ильсор без промедления набрал код, и дверь приветливо распахнулась, пропуская его в каюту…
Ильсор прожогом бросился вовнутрь навстречу опасности. Опасность отдаленно напоминала шаровую молнию, она, сверкая, пронеслась на смертоносном расстоянии от командира, взметнулась вверх по стене и застыла на книжной полке, предварительно сбросив ее содержимое на пол. При близком рассмотрении у шаровой молнии оказались четыре лапы, хвост и морда Полковника… Стоп, так это же и есть Полковник собственной персоной! А блестящая мишура не что иное как нагромождение серебристых нитей. Отойдя от первого шока, Ильсор наконец-то увидел самого хозяина помещения, он продолжал распекать на все лады корабельного ксиффля, угрожая ему пустой бобиной, которой, по всей вероятности, когда-то и принадлежали люрексовые нити, прочно опутавшие шаловливого Полковника. Ксиффль так испуганно вертел головой, созерцая свое «украшение» и так безнадежно мяукал, что всем стало понятно – это не он размотал катушку, это сами нити напали на него без предупреждения! Но Гван-Ло на такие фокусы не купишь, исходя из его монолога, подобный конфуз был уже далеко не первым.
- Уже десятая бобина ксиффлю под хвост! – причитал Гван-Ло и выражение неподдельной досады во всем его облике потрясла командира до глубины души – это, кажется, была первая эмоция, которую он увидел на лице бывшего Верховного. Гван-Ло заметил вошедшего, а точнее ворвавшегося, и, как ни в чем не бывало, по своему обычаю первым протянул руку для приветствия:
- Здравствуй, Ильсор! Нет, ты только посмотри на это чучело, - он неопределенно махнул рукой в сторону жавшегося к стене Полковника. – Устроил, понимаете ли, бал-маскарад и надеется получить первое место за самый оригинальный костюм! И он сейчас получит, но только тапком по хлебальнику!
Оглядевшись вокруг и не заметив ни одного тапка, Ильсор пришел к выводу, что это просто такая фигура речи, и успокоился, ведь Гван-Ло в сердцах и пришибить может.
- Не понимаю, как он здесь очутился, через вентиляционное отверстие просочился что ли… И это уже не первый раз, я перед выходом уже начал тщательно проверять каюту на предмет наличия этого обормота и прятать нити в самом укромном месте, но сегодня почему-то забыл, оставив катушки на столе, а ему только этого и надо было!
Связь между нитями и ксиффлем еще можно было установить, но какое отношение к серебристому люрексу имел бывший Верховный… Гван-Ло на миг отвернулся, Ильсор проследил за его взглядом и увидел ответ на свой необычный вопрос. Чтобы полностью убедиться, что это не обман зрения, он даже подошел к нему поближе – на кровати лежало белое платье, судя по фасону арзакское, судя по назначению – свадебное. Лиф и длинные рукава украшали сверкающие морозные узоры, командир не сразу сообразил, что это вышивка, а когда сообразил, то не удержался и провел по рисунку пальцами – тактильное ощущение как от настоящего с тем лишь отличием, что настоящий морозный узор – холодный и уязвимый, а этот теплый и долговечный. Ильсор вдруг вспомнил, что в современном мире места для морозной живописи почти не осталось – на усовершенствованных стеклопакетах конденсации и кристаллизации больше нет. Последний раз он видел такое произведение искусства еще до Пира… словно в прошлой жизни, созерцание волшебного рукоделия натолкнуло на мысль, что молодежь, наверное, и не подозревает о существовании этого чуда природы… Иллюзия естественной фактуры создавалась благодаря разным оттенкам голубого, узор создавался в несколько слоев и, по всей вероятности, отнимал не то что кучу – целую гору свободного времени, хотя как раз Гван-Ло, обходивший стороной кают-компанию, таким количеством времени и располагал.
- Потрясающе… - выдохнул командир, не в силах оторвать глаз от платья. – Как вы это делаете?
- Это искусство я унаследовал от своих предков, - заговорщицким голосом признался бывший Верховный.
- Под страшным секретом? – таким же тоном спросил Ильсор.
- А то как же!
- От бабушки?
- От дедушки. У менвитов издревле вышивание считалось сугубо мужским занятием, воины сами вышивали свои награды и знаки отличия. Сам заслужил, сам вышил, все честно, потому что обманщик рисковал покрыться позором на всю оставшуюся жизнь. После изобретения машинной вышивки эта традиция постепенно забылась, поскольку в ней больше не нуждались, но некоторые менвиты до сих пор умеют вставлять ткань в пяльцы.
- Я даже представить боюсь, кто из моего менвитского окружения умеет вставлять ткань в пяльцы, - признался командир.
- Лон-Гор умеет, - безапелляционно заявил Гван-Ло. – Недаром же он считается лучшим хирургом Рамерии. Но мы отвлекаемся от настоящей цели твоего визита, раз он состоялся, значит, случилось что-то экстраординарное. Или ты просто пришел на помощь корабельному негодяю Полковнику?
- Полковник, конечно, тот еще шалопай, и такой выходки даже я от него не ожидал… Но почему сразу экстраординарное? Разве другого повода для визита не существует? – Ильсор наконец-то вдоволь налюбовался менвитским рукоделием и посмотрел прямо в глаза Гван-Ло. Сказать, что это не стоило Ильсору никаких усилий, было бы не совсем верно, страх, а может инстинкт самосохранения остерегали его от такого действия, но все-таки здравый смысл разогнал старые предрассудки. И ничего плохого или странного не произошло, командир видел перед собой типичные продолговатые глаза, разве что более беспристрастные, чем у других менвитов, с необычным кошачьим разрезом… Он раньше никогда такого разреза глаз не видел, но и это не такое уж сверхъестественное явление.
- Потому что это первый твой визит за три года.
Ильсор почувствовал легкий укол совести – ведь и на самом деле ни он, ни его заместитель еще ни разу не были в гостях у бывшего Верховного. И вроде бы они и не должны, и Гван-Ло никого к себе не приглашает, но с каких это пор экипажники начали приглашать друг друга в свои каюты или предупреждать о будущих визитах? Может, в случае с Гван-Ло народу и требуется особое приглашение, но сам Гван-Ло, чувствуя расстояние между собой и экипажем, не решается проявить инициативу.
Увидев растерянность командира, Гван-Ло продолжил:
- Я догадываюсь, почему ты пришел, больше того – я ожидал этого разговора. И я к нему готовый. С тех пор, как я здесь, экипаж медленно, но уверенно меняет вектор развития, и тебя это пугает. На твоем месте я поступил так же, и сейчас нам надо найти выход из сложившейся ситуации. Я считаю, что самый оптимальный вариант – мне погрузиться в анабиоз.
Ильсор, пораженный самым оптимальным, с точки зрения Гван-Ло, вариантом, отрицательно завертел головой:
- Нет!... Об анабиозе даже и речи быть не может!
- Но почему? Ты же сам провел в анабиозе семнадцать лет, но времени не ощущал, как его не ощущают спящие обычным сном. Разве не так?
- Так, - согласился командир. – Ощущение, словно уснул только вчера. Но, по-моему, погружение в анабиоз – самый худший из вариантов. Это побег от действительности, а не решение проблемы. На Беллиоре она может только усугубиться.
Во взгляде Гван-Ло промелькнуло восхищение. Бывший Верховный больше не скрывал свои эмоции – возле Ильсора находился самый печальный и одинокий человек во Вселенной:
- А что предлагаешь ты?
- Я усиленно над этим думаю, - отозвался командир. Ответ «я не знаю» был не в его стиле. – Но об анабиозном отсеке и не мечтайте – вы же тогда не успеете закончить свое рукоделие, ведь платье само себя не вышьет.
- А почему ты решил, что мне надо успеть его вышить до прилета на Беллиору? – устало улыбнулся Гван-Ло. – Считаешь, что я готовлю подарок какой-то беллиорской красавице?
- Ну… мне так показалось… - озадаченно протянул Ильсор, действительно, у беллиорской красавицы, которую он знал, цветовые предпочтения были другими. Значит, это подарок рамерийской красавице, а времени «туда-обратно» точно хватит, чтобы украсить морозными узорами подол платья, широкий, как сама туманность Ориона.
Полковник, почувствовав, что на него больше не злятся, подошел к Гван-Ло и виновато ткнулся ему в ноги. Тот, вздохнув, взял ножницы и начал аккуратно разрезать нити, опутавшие туловище ксиффля.
- Ну ты и чудовище, - не удержался от комментариев «освободитель». – Хотя я когда-то был похлеще тебя…
- Вы были кем-угодно, но только не чудовищем, - вдруг промолвил командир и мысленно спохватился, понимая, как двусмысленно прозвучала эта фраза.
Гван-Ло намек понял и рассмеялся. Смех получился грустным:
- Ловко сказано! Хотя откуда такая уверенность?
- Вы не срубили дерево Дружбы народов, посаженное Амартом и Тор-Гралом.
- Дерево? А зачем мне его рубить? – искренне удивился бывший Верховный.
- Ну так это же символ… - в свою очередь удивился Ильсор.
Гван-Ло несколько секунд смотрел на собеседника в замешательстве, а когда до него дошел смысл сказанного, прыснул со смеху и торжественно произнес:
- Дорогой Ильсор, мне даже и в голову не приходило уничтожать дерево Дружбы народов, скажу больше – я ухаживал за ним лично, как за самым старым растением парка. Может для арзаков оно и является символом, но для менвитов это, в первую очередь, обыкновенное дерево!
Командиру на миг показалось, что земля уходит у него из под ног. Странное ощущение, особенно учитывая тот факт, что настоящей земли под ногами не было вот уже четвертый год. Оказывается, сколько он еще не знает о менвитах… То, что он считал очевидной значимостью для обеих рас, на самом деле для кого-то вещь второстепенная. Ильсор подумал, что никогда не интересовался мнением Кау-Рука о роли дерева Дружбы народов…Да и стоит ли сейчас об этом спрашивать, неужели это настолько жизненно важно и принципиально?
- И для Тор-Грала тоже символом не являлось?
- За Тор-Грала утверждать не буду. Но если бы дерево стало у меня на пути, то я бы с ним не церемонился! – заверил командира бывший Верховный.
Ильсор сразу же представил схватку Гван-Ло с беллиорскими дуболомами и ему сделалось весело. Он даже не подозревает о всех чудесах цветущей планеты, но, увидев ожившую древесину, больше не будет так пренебрежительно отзываться о деревьях вообще.
Вот в таком хорошем расположении духа командир и покинул каюту Гван-Ло, предварительно его заверив, что ситуация на корабле под контролем и для беспокойства нету повода… Всю ответственность за состояние экипажа комсостав берет на себя. Перед глазами переливались искусные узоры на белоснежной ткани, в голове роились мысли о Волшебной Стране, где люди никогда не видели морозных рисунков на окнах… Но как решить проблему? Надо применить проверенный временем арзакский способ – не делать из ситуации проблемы. Раз он боролся против политического режима, неужели не справится с режимом обыкновенным? Экипаж теряет свою самобытность, значит, срочно надо потрясти его каким-то громким и ярким мероприятием. Той же вечеринкой, например, а еще лучше – концертом! Обновить театральный репертуар, поставить несколько скандальных спектаклей или мюзиклов… Может, в них и для Гван-Ло роль отыщется, искусству некогда размышлять и рефлексировать, там просто пашешь, превозмогая в себе лень и усталость… Не прошло и пяти минут, как проблема превратилась в мотивацию - кто вообще увидел здесь проблему? Лон-Гор? Менвиты, конечно, любят создавать проблемы разной степени сложности, но разобраться с ними без арзаков не умеют. Придумал же такое – анабиоз по собственному желанию, втайне надеясь, что его там оставят на тысячу лет. Нет, у нас свои методы реабилитации! Кто не танцует, тот не ест!
Ильсору не терпелось поскорее поделиться своими идеями с штурманом, он может посоветовать что-нибудь дельное, а судовой врач и так в скором времени поймет, что экипаж идет на поправку. Особенно, когда получит роль Поццо из беллиорской пьесы «В ожидании Годо».

@темы: ТЗЗ

---

Урфин-оптимист ("Вся жизнь впереди" "Самоцветы")

Колышется дождь густой пеленой,
Стучатся дождинки в окошко мое.
Явился во сне с короной престол,
А завтра, быть может, исполнится сон.

Не буду печалиться,
Предамся труду,
Лелея мечту,
Надеюсь и жду!

Тропинка в лесу, разборки ежей,
Приветливо машут рукой Жевуны.
Сегодня король я только в душе,
А завтра, быть может, Волшебной страны.

В избытке еда, угасла вражда,
Но память хранит эйфорию побед.
Я стану сильней, возьму чемодан
И выйду однажды навстречу судьбе.

@темы: Волшебная Страна

---

Хандра Гван-Ло ("Все пройдет" М. Боярский)

День промчался, словно новый болид,
И немного грустно,
А кому мне можно душу излить
Письменно или устно?
Позабудется правитель Гван-Ло
Со своей бравадой,
Но, прошу вас, колдовство
Забывать не надо.

Все пройдет: и печаль, и радость.
Все пройдет, так устроен свет.
Все пройдет, только верить надо,
Что гипноз не проходит, нет.

Снова Космос бороздят корабли -
Поступают мудро,
Потому что ради нашей братвы
Весь этот Пир придуман.
Позабудется правитель Гван-Ло
И его награды,
Но, прошу вас, колдовство
Забывать не надо.

День промчался, словно новый болид,
И немного грустно,
А кому мне можно душу излить
Письменно или устно?
Позабудется правитель Гван-Ло
С властным синим взглядом,
Но, прошу вас, колдовство
Забывать не надо.

@темы: ТЗЗ

---

Бофаро посвящается ("Последний герой" "Би-2")

Я больше не печалюсь, но моя юдоль
Какая есть, и с ней пора смириться.
Удел изгнанников, и твой король
Последний, кем бы ты могла гордиться.

Остаться в живых,
Отчаяния миг,
Жестокая роль -
Подземный король.

Все то немногое потомкам первый след,
Когда во сне приходит свежий запах хлеба,
И кажется, что под землей увидеть свет
Возможно тем, кто фанатично верит в небо.

@темы: Волшебная Страна

---

Демобилизация ("Демобилизация" "Сектор Газа")

Нам пора уже прощаться,
В путь-дорогу собираться,
Поменять локацию.
Возвращаются Марраны,
Повидав чужие страны, -
Демобилизация!

Наплевав на произволы,
Развлекаться волейболом
Вместо оккупации.
Бог удрал лесной тропою,
Мы орали всей толпою -
Демобилизация!

И пройдутся все герои
По земле и травостое,
Башмаками топая,
Получив за то в награду
Жен пылающие взгляды -
Демобилизация!

И начнутся дни в работе
И хозяйственной заботе
Без мистификации.
Не боясь огня и жара
Во владениях пивовара -
Демобилизация!

Полным ходом время мчится,
Заросли щетиной лица,
Скоро сатисфакция.
Снял походные вещицы
И уже успел побриться -
Демобилизация!

@темы: Волшебная Страна

---

Розовые розы ("Розовые розы" "Ласковый май")

У Стеллы, между прочим, День рожденья,
Ей сегодня триста лет,
Я несу в подарок угощенье
И красивый розовый букет.
Помнишь возвращенье из коллапса,
И людей в помине нет,
Мир такой невинный и прекрасный,
Как волшебный розовый рассвет...

Розовые розы, тортик стопудовый,
Тортик стопудовый соучастнице моей.
Розовые розы расцветают снова -
Символ наших прошлых, символ наших прошлых дней.

Знаю, Стелла, ты меня не встретишь,
У тебя друзья свои,
Только розы, лучшие на свете,
Дарят память нам двоим.
У Стеллы, между прочим, День рожденья,
Ей сегодня триста лет,
Я несу в подарок угощенье
И красивый розовый букет.

@темы: Волшебная Страна

---

Ели мясо огурцы ("Ели мясо мужики" "Король и Шут")

Урфин Джюс случайно рассыпал на огурцы волшебный порошок...)

За столом сидели огурцы и ели,
Мясо овощь уплетал, как хищный зверь,
Все расхваливали ужин, а хозяин в шоке был,
Порошок волшебный тихо материл.

Ели мясо огурцы, пивом запивали!
О чем Урфин говорил, они не понимали!

- Уронил недавно порошок случайно, -
Урфин хриплым голосом проговорил, -
С огурцами приключилась странная фигня,
И поэтому кормлю их всех сегодня я!

Я чудовищ сотворил
Лучше колдуна,
Без сомнений
Покорится мне страна!

@темы: Волшебная Страна

---

Призрак Людоеда ("Проклятый старый дом" "Король и Шут")

В лесной чащобе стоит высокий холм,
Забытый замок, и мрак царит извечно в нем.
Сказать я пытался: чудовищ нет на земле.
Но тут же раздался ужасный голос во мгле,
Голос во мгле…

Мне больно видеть свой скелет,
Мне странно в этой пустоте,
Я очень много-много лет
Мечтаю только о еде.
Мне очень нужно отомстить,
И я мечтаю об одном –
Расплаты привкус ощутить,
Найти верзилу с топором,
Проклятым топором!

Пускай я мертвый, но дух мой жутко злой,
Уже не помнят о мне в обители лесной.
И некому было меня тогда хоронить,
С тех пор я так сильно хочу ему отомстить -
Дровосеку!

Но это место стороной
Обходит сельский люд.
И суеверные твердят:
Там призраки живут.

@темы: Волшебная Страна

---

Возвращение Марранов ("Пора домой" "Сектор Газа")

Вечером на нас находит грусть
Порой, порой.
Сердце ноет, сердце просится
Домой, домой.
Долго нас кормили враками,
Истощали силы драками,
Домой! Домой! Пора домой!

Лучше с Мигуном дружить
И в волейбол играть,
Вместо пращ мячи упругие
В руках держать!
Джюса освистать пронзительно
И вослед кричать презрительно:
Больше ты не будешь, Урфин, клеветать!

Парни просто очарованы
Игрой! Крутой игрой!
Станет лучший победителем,
Тогда домой!
Рев толпы раздался радостный,
Вкус победы очень сладостный,
Домой! Домой, теперь домой!

Утром солнце вспыхнет весело
Над той горой!
Наконец мы снова встретимся
С семьей, с семьей!
Солнышко пригреет лучиком,
Ивушка помашет прутиком –
Домой! Домой, пришли домой!

@темы: Волшебная Страна

---

Злые ООСы ("Белые розы" "Ласковый май")

Немного добрее наш фандом, но злые ООСы,
Читать эти фики - жуткий ад фантазий и снов.
Я их так боюсь узреть, потом жестокая проза
У всех на глазах мир извратит при помощи слов.

Злые ООСы, злые ООСы персонажей любых,
Вас не пугают месть и угрозы, крах идей ролевых,
Люди украсят вами свой фанфик, как петрушкой филей,
И заставляют вас огорчать ранимых и взрослых детей.

А люди пускают в ход ООС и вечером поздним
Пусть сказочный бред наполнит жизнь волшебных миров.
Кто выдумал ваш сплошной курьез, о, злые ООСы,
И в корне менять начальный смысл друзей и врагов.

---

В спортзале ("Императрица" И. Аллегрова)

Тайгерофанонно)

В звездолете рамерийцев предостаточно отсеков и кают,
Космонавтов вереницы отыскали там порядок и уют.
Но комэска не обманешь, у него есть посещения журнал,
И сплоченный экипаж, не возражая, отправляется в спортзал...

И там полковник и рамерийцы
В системе сложных тренажеров
Забывают обо всем.
В здоровом теле дух укрепится,
И улучшения организма
Возрастают с каждым днем!
Бегут полковник и рамерийцы,
И пусть Земля, увидев наш спортзал,
Берет опять пример.
Не уклониться всем рамерийцам,
Когда так строго бирюзовым взглядом
Смотрит офицер!

Завтра вновь вся экспедиция захочет схорониться по углам,
Повинуясь интуиции, отыщут всех полковника глаза.
Ведь комэска не обманешь, у него есть посещения журнал,
И сплоченный экипаж, не возражая, отправляется в спортзал...

@темы: БП

---

О мозгах (песня из к/ф "Гардемарины, вперед!")

С чудо-мозгами в умелой руке,
Пугала счастье, ты в старом кульке.
И голове пресловутой
Явится здравый рассудок.

Шпилек, булавок, иголочек тьму,
Чтобы придать совершенство уму,
Память и логика рядом -
Все, что правителю надо.

Умным родиться не хитрый секрет,
Мужеский ум либо есть, либо нет.
Пугала гений иное,
Дело оно наживное.

@темы: Волшебная Страна

---

Дни Безумия ("С Днем рождения" И. Аллегрова)

Лагерь мается третий день -
Происходит с вещами хрень,
Дверь старается дать по лбу
И избраннику, и рабу.
И не зря в Дни безумия
Нападает воды струя,
И чем больше чудес вокруг,
Тем сильнее у нас испуг.

Дни безумия,
Менвиты ходят все угрюмее,
Серьезный акт недружелюбия -
Достать непрошенных гостей.

Дни безумия,
Что генерал об этом думает?
А вдруг скрывается здесь умысел
Прикончить всех в один из дней?

И посуда летит в окно,
И пропали штаны давно,
Оказался на стуле клей -
Все во власти безумных дней.
Убежал со стола пирог,
И никто отыскать не смог,
Если любит Земля чудить,
Очень сложно на ней прожить.

@темы: ТЗЗ

---

Размышления Ружеро ("Перекресток семи дорог" "Машина времени")

Если король шутник и добряк,
Если просил тебя сделать так,
Значит, в конце концов
Старый закон отцов
Пора отменить -
Королевство семи дворцов.

Хватит кормить воров и гиен,
Празднуют семь дворцов каждый день.
Избавиться от вреда поможет стране вода
Я выбираю раз и навсегда!

Королевство семи дворцов -
Вот курьез!
Королевство семи дворцов -
Что, всерьез?
Пусть изменит судьбу страна,
Натерпелась сполна она,
И окажется, ей монархия не нужна.

Сколько минуло лет, сколько дней,
Слабый Пещеры свет стал сильней.
И вроде все как всегда,
Но скоро уйдет нужда,
И окажется, что монархия - ерунда.

@темы: Волшебная Страна

---

Будь со мной ("Будь со мной" Ж. Агузарова)

В доброй сказке многое бывает -
Есть беда и радостные дни,
Пусть уходит детство и читатель взрослый,
Не забыть нам никогда зеленые огни!

Будь со мной, будь со мной,
Будь со мной всегда ты рядом!...

В доброй сказке чудеса дождутся
Озорных и любящих ребят.
Мы с тобой читали, радость испытали -
У нас есть книги Волкова о преданных друзьях.

Мы порою главные герои,
В приключеньях любим побывать.
Осенью, весною, летом и зимою
Будет сказка рядом, будет так всегда!

@темы: Волшебная Страна

---

Неужели это я? ("Неужели это я?" Н. Королева)

Неужели это я в приключениях с любимым Тото?
Неужели это я вспоминаю и тоскую о том?

Неужели это было со мной,
Я жила своей Волшебной Страной,
Где мой мир сменился сказкой цветной,
Неужели это было со мной?

Неужели это я во дворец иду с тревожной душой?
Неужели это я, потерявшая мечту и покой?

Но познавшая, что значит печаль
И невольничьей работы печать,
Неужели это всё-таки я
И случайная удача моя?

@темы: Волшебная Страна

---

Листик рафалоо (песня из к/ф "Маленькое одолжение")

Прицепила мне медсестра
(Не забыть ее)
Листик рафалоо вчера
На лицо мое.
Кто-то мне пусть скажет в ответ -
Ничего такого здесь нет,
Листик рафалоо вчера
На лицо мое.

Зеленый лист, зеленый лист,
Ты губ моих слегка коснись,
В тот миг коснись, когда туман
Окутал парки и дома.
Когда страну вдруг замело
И во дворе белым бело,
Коснись, коснись, листик рафалоо...

Век моих опухших болезнь -
Зрение в беде,
Но защита главная есть -
Действия властей.
Кто-то мне пусть скажет в ответ -
Ничего такого здесь нет,
Что защита главная есть -
Действия властей.

@темы: Волшебная Страна

---

Песня семян волшебного растения ("Нисхождение" "Агата Кристи")

Мы играем во что захотим,
Мы упали и летим, и летим,
А куда не знаем до поры, до поры,
Мы слепые по законам игры.

Послушай, ветер свистит атональный мотив,
Ветер назойлив, ветер игрив,
Он колдует сейчас, он флиртует сейчас.
А если люди случайно откроют наш клад,
Добрые замыслы не причинят
Никакого вреда никогда, никогда...

Рано утром нам взойти суждено,
Осторожно, слышишь голос его.
Кто-то незнакомый с нами стал воевать,
Сорняками, разозлясь, обзывать.

@темы: Волшебная Страна