За месяц до старта

[moisiyaka]

Категория: джен
Рейтинг: R
Персонажи: Ман-Сур (принадлежит LRaien)
Остальные фанонные персонажи, кроме женщин и сосисок, принадлежат Tiger Black)
Ну и канонные персонажи, куда же без них)
Предупреждение: AU

…Арзак, осторожно поставив на пол коробки с вещами, преданно уставился на избранника, но тот сразу же приступил к содержимому коробок, не обращая на раба внимания. Арзак не смел покинуть каюту без разрешения господина, поэтому продолжал терпеливо ожидать, когда господин вспомнит о нем. Постепенно его взгляд переключился с менвита на кровать, где красовались аккуратно разложенные парадные мундиры, от созерцания такого великолепия арзак даже рот разинул. Менвит наконец-то удостоил раба своим вниманием, от его проницательных глаз не укрылись ни восхищение, ни по-детски разинутый рот.
- Спасибо, - достаточно громко произнес избранник.
- Что вы сказали, мой господин? – мигом встрепенулся замечтавшийся арзак, насмешливый менвитский голос быстренько вернул его к действительности.
- Я вообще-то поблагодарил тебя, - произнес избранник.
- Всегда к вашим услугам, мой господин! – засуетился застигнутый врасплох арзак. Он торопливо поклонился, но даже не смотря на спешность движения раба были собранными и грациозными. В его облике на долю секунды промелькнуло удивление – благодарить рабов не принято, но менвит все равно его заметил.
- Тебе понравились мои мундиры? – немного смягчив свой резкий голос, обратился к арзаку избранный.
- Да, мой господин, такой роскошной одежды даже у генерала нет! – улыбаясь, ответил немного смущенный арзак, искренность, будь она менвитской или арзакской, всегда приятна, а в том, что рабы говорят правду, избранники даже не сомневались. Может, наряды генерала и выглядят богаче, но со вкусом у Баан-Ну проблемы были всегда.
- Как тебя зовут? – неожиданно поинтересовался менвит, но на этот раз арзак не растерялся.
- Антар, мой господин, а для друзей просто Тари.
- Очень хорошо… Тари, а ко мне обращайся только по имени – Шен-Кор, словосочетание «мой господин» употреблять необязательно, прибереги его для комсостава.
- Как скажете… Шен-Кор, - Антар улыбался еще приветливее и лучезарнее.
Поддавшись необъяснимому душевному порыву, Шен-Кор вытянул из коробки шейный платок бирюзового цвета с серебристой каймой и высокомерно протянул его Антару:
- Возьми, Тари, у тебя такого точно нету!
Изумленный такой неслыханной щедростью, арзак осторожно взял менвитский подарок:
- Благодарю вас, Шен-Кор, такой красоте даже достойнейший из достойнейших позавидовал бы! – радостно воскликнул раб и сразу же уткнулся носом в изящную ткань – уж очень восхитительно от нее пахло.
Непредсказуемая реакция арзака развеселила избранника:
- Ступай, Тари, - промолвил сквозь смех Шен-Кор. – Я в твоей помощи больше не нуждаюсь.
Арзак тут же обмотал платок вокруг шеи и, учтиво поклонившись на прощание, быстренько исчез с места происшествия, будто его и не было. «Какой странный господин, - подумал он, поправляя свой подарок, - и взгляд у него не холодный, а только надменный…»
Шен-Кор, увидев на арзаке как-нибудь повязанный платок, отметил про себя, что рабу очень к лицу и цвет, и сама вещь, и даже тот хаос, в который она превратилась под неопытными пальцами Антара. «Брюнетам все цвета идут… - размышлял менвит, - Тари и в красном будет хорошо, и в синем… и с фиолетовым можно поэкспериментировать… У этого арзака такое забавное выражение физиономии, точно как у моего кота, когда он выпрашивал что-нибудь вкусненькое…» Мысль о питомце, с которым пришлось расстаться на долгие-долгие годы, повергла Шен-Кора в уныние, вздохнув, он снова принялся за сортировку своего гардероба, это занятие всегда действовало на него самым благоприятным образом.
Антар со своим подарком не разлучался ни на минуту, он повязывал платок разными способами на шее, а еще носил его на голове, как косынку или бандану. И каждый раз при случайной встрече с Шен-Кором, улыбался все радостнее и радостнее, потому что для этого появились более веские причины, чем личная симпатия: внезапно возникшее у Шен-Кора желание гладить раба, когда тот попадался ему на глаза, только усиливалось, но поскольку гладить арзаков было ниже менвитского достоинства, то пришлось этот компрометирующий порыв заменить более подходящим и приемлемым для обоих способом – кормлением. Хоть питание рабов на космической базе было же таким полноценным и разнообразным, как у избранников, но все же некоторые особо аппетитные моменты арзакам не полагались, например, вот эти филейные сосиски… И если выпадала такая возможность, Шен-Кор направлялся вместе с Антаром в свою комнату, где щедро угощал его специально припасенным для такой цели изысканным деликатесом и давал упаковку с собой упаковку на будущее, кто знает, когда подвернется следующий удобный случай… Удовольствие получали оба – арзак от уплетания сосисок, менвит от созерцания этого уплетания. Остальные менвиты на эту блажь пилота Шен-Кора смотрели сквозь пальцы: поскольку общаться с рабами и угощать их Уставом не запрещалось, то и предъявлять претензии по такому поводу смысла не было. Если кому-то и не нравилось увлечение Шен-Кора, то дальше язвительных замечаний и насмешек дело не заходило, объект пересудов реагировал на них ровно столько, сколько рамерийские детекторы землетрясений реагируют на сейсмическую активность Беллиоры. Похожая ситуация возникла и у Антара, но его друзья, с которыми он регулярно делился своей «добычей», относились к нему с пониманием, мол, это же, в первую очередь, воля избранника: позвал за собой, и ты идешь за ним, все на свете забывая, кроме одного, что ты раб и перед тобой твой господин с сосисками, которые нужно сразу же слопать… Изнурительный ритм жизни на космической базе не позволял особо предаваться размышлениям о менвите-покровителе и его арзакском питомце, преимущественно о них вспоминали тогда, когда видели вместе, но это случалось еще реже, чем визиты Верховного Правителя к будущим астронавтам.
Но конфликта все-таки избежать не удалось. Однажды Шен-Кор заметил Тари среди арзаков, таскавших на кухню ящики с продуктами, дождавшись, когда его приятель справится со своей работой, менвит, только что получивший дополнительный пищевой паек, поделился ним с арзаком прямо в коридоре. Антар, нисколько не смущаясь по поводу не совсем подходящей для угощения обстановки, принял свою порцию колбасных изделий, как полагается - с выражением неописуемого восторга на физиономии и словами глубочайшей благодарности. Дальше по сложившейся традиции от арзака требовалось вкусить от изысканного лакомства прямо на глазах господина, чем он без лишних раздумий и занялся, казалось, даже Гван-Ло не сможет нарушить эту гастрономическую идиллию… Гван-Ло может и не нарушил бы, но зато так не вовремя оказавшемуся рядом Ман-Суру под силу нарушить что угодно: вид довольного раба, уплетающего за обе щеки деликатес избранников и такой же довольный вид самого избранника настолько поразил и возмутил Ман-Сура, что он даже позабыл, куда так торопился, и замер возле нарушителей общепринятых арзакско-менвитских отношений, как вкопанный.
- Да, рабы настолько обленились, что уже едят только под гипнозом… - язвительно прокомментировал уведенное Ман-Сур.
Антар перепугался не на шутку: уж кого-кого, но этого менвита, славившегося своим жестоким обращением с арзаками, знали все рабы на космической базе и по возможности старались не попадаться ему на глаза. Шен-Кор нахмурился, но к сослуживцу так и не обернулся.
- Сури, ты, кажется, проходил мимо, так проходи дальше, не останавливайся, - спокойно промолвил Шен-Кор, даже не взглянув на новоприбывшего. – А ты ешь, Тари, не обращай на него внимания, у нас мало времени.
Арзак, услышав слова поддержки, попытался было вернуть себе прежнее расположение духа вместе с аппетитом, но безрезультатно: пристальный взгляд безжалостного господина ощущался даже вне зрительного контакта и страх того, что Ман-Сур в любую секунду может заставить его посмотреть в глаза, напрочь отбивал желание улыбаться и радоваться.
- Не называй меня Сури! – вспыхнул праведным гневом самый преданный адепт учения Гван-Ло, - это нелепое арзакское сокращение оставь лучше своему маленькому другу!
- Как скажешь, Сури, - равнодушно пожал плечами Шен-Кор. Раздосадованный подавленным состоянием питомца, и кроме этого питающий личную неприязнь к Ман-Суру, он решил отплатить этому снобу такой же язвительной монетой.
– Ты злишься, поскольку тебе неприятно осознавать тот факт, что даже арзаки выглядят стильнее тебя, - на этих словах Шен-Кор небрежно кивнул рукой в направлении бирюзового платка, красовавшегося на шее Антара. – Но не волнуйся, я тебе подарю такой же самый!
- Такой платок есть у моей прабабушки, - процедил сквозь зубы Ман-Сур.
- А штаны ты, должно быть, тоже у прабабушки одолжил? – поинтересовался Шен-Кор. Драконить своего недруга – занятие хоть и рискованное, но очень приятное, а созерцание его сердитой физиономии было вообще одним сплошным удовольствием.
- Шен, мне искренне жаль тебя, - Ман-Сур вдруг резко сменил тему разговора. – С виду такой образцовый менвит, а внутри скрывается гниль и деградация личности. Ты даже не замечаешь собственного морального разложения, но пройдет немного времени и ты окажешься в рядах политических преступников-диссидентов!
Громкий хохот оборвал эту яростную тираду на самом интересном месте: вволю насмеявшись, потенциальный преступник-диссидент почти дружелюбно обратился к своему оппоненту:
- Ман, у тебя есть домашние питомцы?... Ну, может, в детстве были?
- В детстве были, - недоумевающе ответил сбитый с толку Ман-Сур. – Пауки. Но какое это имеет отношение к нашему разговору?
- По большому счету никакого, просто Тари мне напоминает моего кота… точнее, о моем коте, я так скучал за ним, даже тосковал, но общение с Антаром эту тоску заглушает, иногда я думаю, кто же заглушает тоску кота, или он до сих пор страдает, бедняжка…
Ман-Сур подозрительно уставился на собеседника – никогда не поймешь, шутит ли Шен-Кор или правду говорит, но главной национальной менвитской чертой характера – коварностью он владел не хуже Верховного Правителя.
- Ясно, ведь жалкие арзаки не далеко от животных ушли, особенно от кошек – такие же нахальные, паскудные и похотливые! До чего же они меня раздражают, словами не передать!
Шен-Кор так и не понял, кто же раздражает сослуживца – кошки или арзаки, но краткая характеристика соплеменников Антара, его, мягко говоря, шокировала: и где только Ман-Сур повстречал нахального раба, ведь арзак, дерзящий избраннику, - это вообще нонсенс. Даже оскорбленные кошки не так обескуражили, как паскудные арзаки. Да, арзаки люди второго сорта, их призвание – служить менвитам, но зачем их презирать или, тем более, ненавидеть, как тот же Ман-Сур, просто уму непостижимо.
В помещении кроме их троих больше никого не было, опустевший коридор свидетельствовал о начале тренировок и о предстоящем выговоре от комэска. Шен-Кор мысленно поежился – он никогда еще не опаздывал на занятия, и причину его первого опоздания полковник Мон-Со вряд ли посчитает уважительной… А все из-за этого подонка Ман-Сура!
- Эй, как там тебя… - Ман-Сур резким властным голосом обратился к немного успокоившемуся арзаку, - Тари!
- Его зовут Антар, - счел нужным вмешаться Шен-Кор, - а Тари только для друзей!
- Вот и замечательно, мы же друзья, правда, Тари? – Ман-Сур поймал испуганный взгляд раба и улыбнулся.
Страха на лице Антара как не бывало – он, доверчиво заглядывая в застывшие глаза менвита, одобрительно кивнул в ответ:
- Да, мой господин.
Шен-Кор уже знал, какую игру затеял его неприятель, и она нравилась ему все меньше и меньше. А Ман-Сур тем временем, подражая Верховному Правителю, изменил свой тембр до неузнаваемости и приступил к мягкому допросу арзака:
- Тари, что ты думаешь о господине Шен-Коре?
- Господин Шен-Кор – мой друг, соответственно, я думаю о нем только хорошее, - непринужденно промолвил Антар. Лаконичность и предельная ясность мысли раба немного разочаровали Ман-Сура, рассчитывающего на более развесистый ответ, и значительно превознесли арзака в глазах Шен-Кора. Но Ман-Сур не останавливался на достигнутом:
- Тари, а что ты чувствуешь к господину Шен-Кору? Ты испытываешь к нему влечение?
Внутри Шен-Кор весь напрягся, но внешне оставался таким же спокойным и невозмутимым: он боялся услышать от загипнотизированного Антара его настоящие сокровенные желания, которые никогда его не интересовали, но, благодаря этому мерзавцу Ман-Суру, они рисковали стать всенародным достоянием. Зато Ман-Сур просто светился от предвкушения пикантных подробностей, вытрясенных из раба, стоит ему только получить положительный ответ… Арзак на минуту глубоко задумался, словно прислушиваясь к себе, а потом виновато протянул:
- Нет, не испытываю…
- Как не испытываешь?! – встрепенулся Ман-Сур. – Ты в этом уверен?
- Уверен, мой господин, - робко произнес Антар и вопросительно взглянул недовольному избраннику в глаза.
Ман-Сур так раздосадовался, что даже забыл спрятать эту досаду под маской менвитской непроницаемости. А у Шен-Кора будто гора с плеч свалилась – теперь наступил его черед позлорадствовать.
- А к Лале-Тан влечение испытываешь? – не унимался допросчик. – Вы же постоянно на нее таращились!
- Нет… - пожал плечами арзак.
- А к кому-нибудь из своих?
- Нет…
Шен-Кор с презрением наблюдал за своим соотечественником: та гниль и деградация личности, в которых его обвинял Ман-Сур, демонстрировались сейчас наглядным способом самим Ман-Суром, вот если бы он еще и осознал, как отвратительно это выглядит со стороны… Пора уже прекращать этот допрос с пристрастием.
- Ман, успокойся, - наигранно скучающим голосом промолвил Шен-Кор. – И Тари оставь в покое, ты все равно ничего не добьешься, потому что несколько дней назад арзакам подавили либидо и теперь они, в отличии от тебя, ощущают только платоническую любовь и помыслы их теперь чисты и невинны, как криокамеры перед погружением.
О, эту сконфуженную физиономию Ман-Сура он не забудет никогда! Особенно доставляло то, что Ман-Сур тоже это понимал: ведь избраннику, в отличии от раба, память не подкорректируешь. «А сейчас мой ход, Сури!» - Шен-Кор мысленно потирал руки от удовольствия.
- Тари, - как бы невзначай поинтересовался он у арзака, - а что ты можешь рассказать о господине Ман-Суре?
На этих словах Шен-Кор заговорщицки подмигнул Антару, тот бросил короткий лукавый взгляд на бывшего допросчика, ставшего теперь новым объектом исследования, и выдал следующее:
- Давным-давно, когда я еще под стол пешком ходил, у нас была очень злая собака с цветом шерсти точь-в-точь волосы господина Ман-Сура, так эта сука…
- Заткнись!!! – что есть мочи рявкнул Ман-Сур. Его порыв был настолько яростным, что у охваченного страхом арзака инстинкт самосохранения пересилил гипнотическую установку и он спрятался за спиной своего покровителя. «Действительно, похож на собаку… Бешенную!» - отметил про себя Шен-Кор.
- Дрянь! – тяжело дыша, прохрипел униженный избранник Вселенной. – Подойди ко мне!
Встретившись глазами с Шен-Кором, он увидел, что в случае чего в его недруге инстинкт защитника тоже превысит все общепринятые менвитские нормы поведения. Как и подобает истинному трусу, Ман-Сур сразу же это учел.
- Что-то не очень вежливо по отношению к другу, - сделал ему замечание Шен-Кор. – Не удивительно, что у тебя друзей нету.
Но Ман-Суру было уже не до упражнений в остроумии. Вперив ледяной взгляд в трепещущего раба, он приказал:
- Забудь все, что здесь произошло, и убирайся отсюда к оррам, ничтожество!
Антара будто ветром сдуло. Инцидент считался исчерпанным и выяснять отношения больше не было смысла – после боя кулаками не машут, но напоследок Шен-Кор все-таки предупредил своего бывшего неприятеля, а на данный момент уже врага:
- Если ты хоть пальцем тронешь Антара или кого-нибудь из его друзей, то будь готов к тому, что док разместит твою криокамеру на центрифуге и подачу жидкого гелия забудет включить, это я тебе обещаю!
- Ты – не менвит! – бросил ему в лицо Ман-Сур. – Сговориться с рабом, чтобы оскорбить избранника – это даже хуже арзака! На это способны только беллиорские фикрайтеры! Они тоже за арзаков выступают!
Шен-Кор смерил его презрительным взглядом с головы до ног и только тогда вынес свой окончательный приговор:
- Ты до сих пор не понял, Сури, я не за арзаков, я против тебя!
…Торопливо шагая по коридору, Шен-Кор думал почему-то не о нагоняе от начальства, а о своем питомце и о тех испытаниях, которые сегодня ему выпали: «Бедный Тари… Этот извращенец до смерти его напугал, да и моя вина в этом есть… Пускай он и забыл это приключение, но у меня ведь все равно неприятный осадок остался, надо как-нибудь его убрать, здесь, пожалуй, одной упаковки маловато будет…»
***
Вечером Антар терпеливо дожидался появления Ильсора: главный техник и генеральский слуга в одном лице возвращался в арзакский корпус позже остальных. Увидев вождя, Антар отозвал его в сторонку и протянул ему упаковку сосисок, смущенно промолвив:
- Это тебе… Я собирался девчонок угостить, но их уже отозвали… Возьми пожалуйста.
- Спасибо, не надо… - устало улыбнулся Ильсор и добавил немного рассеяно. – Кушай, Тари, кушай…
Мысленно он находился в каком-то другом месте, и, по всей вероятности, отношения к сосискам не имеющего. Отказ Антара не огорчил, он ловким движением руки вскрыл упаковку и сразу же внял наставлению вождя. Удрученный вид, который вот уже несколько недель не сходил с лица Ильсора, так же удручающе действовал и на остальных арзаков – причина была известна и от этого становилось еще тоскливее на душе, ведь помочь или даже утешить в этом горе не было никакой возможности… Но Антар попытался.
- Все о Гелли думаешь? – сочувствующим голосом спросил он и, не дождавшись ответа, со всей свойственной ему непосредственностью продолжил дальше. – Ты не поверишь, но я тоже постоянно думаю о Гелли! Просыпаюсь утром – думаю, во время подготовки – думаю, в столовой – думаю…
Разглагольствуя, Антар энергично жестикулировал сосиской, как дирижерской палочкой, с той лишь разницей, что от дирижерской палочки не откусывают.
- А в душе? – Ильсор неожиданно вмешался в этот захватывающий перечень. Вопрос, не смотря на шуточность, скрывал в себе робкую надежду. – Тари, а в душе ты о Гелли думаешь?
- Нет… В душе не думаю, - вмиг погрустнел Антар. – Эх, а как же раньше было приятно думать в душе – о Гелли, о Ланне, о Ше…
Поняв, что чуть не сболтнул лишнего, Антар прикусил язык, но его собеседник не обратил внимания на этот конфуз.
- Даже это у нас отняли… - опустив глаза, глухо промолвил Ильсор.
- А может, оно и к лучшему, - сразу же нашелся Антар, - девчонок нет, госпожа Лала-Тан тоже отстраняется от полета – будь все по-прежнему, мне остается или преуспевать в исполнении «патриотического долга» или пересмотреть свои отношения с Рагуа.
- Не думаю, что Рагуа это понравится, - задорно возразил Ильсор. Непринужденная болтовня этого вертопраха может поднять настроение даже мертвому.
- Через три месяца экспедиции свои отношения пересмотрел бы даже Рагуа, - радостно сообщил Антар.
- А если все-таки «патриотический долг»? – Ильсор непроизвольно подключился в игру. Антару все же удалось вернуть лидеру прежнее озорство.
- «Патриотический долг» оставим избранникам! – прыснул со смеху Антар. – На каждом утреннем построении, синхронно, по-военному…
Ильсор от души рассмеялся – впервые за последний месяц, - он тоже представил себе это зрелище.
- Хотя хороших избранников мне жалко, - признался вдруг Антар.
Ильсор удивленно вскинул бровь:
- И кто же из них, по-твоему, хороший?
- Ты же сам знаешь – штурман, док… - начал перечислять знающий толк в избранниках.
- Комэск, - продолжил вместо него Ильсор.
Вождь арзаков мог бы поклясться, что у его товарища при упоминании о комэске стали дыбом волосы. Но Антар мигом взял себя в руки.
- Комэск… Ну он, понимаешь, просто комэск – суровый, но не жестокий, в отличии от некоторых… И если представляет собою угрозу, то, в первую очередь, для своих же… Подчиненных, - задумчиво произнес Антар и после короткой паузы добавил. – Но док реально крутой: хамить самому Верховному да еще таким изощренным способом! Жаль, что меня тогда на выставке Бу-Сана, то есть Наура, не было…
- Вот док и дохамился… - вздохнул Ильсор. – Так увлекся своей безнаказанностью, что забыл, с кем имеет дело. Представляю, как он теперь живет со всем этим.
- А мне даже представить страшно! – Антар сделал большие испуганные глаза. – Ты заметил, что Лон-Гор после исчезновения Лио на женщин даже внимания не обращал? У этого менвита практически нет недостатков, ну разве что на прекрасный пол очень падок.
- Что поделать, нет в мире совершенства… - философски изрек Ильсор, а про себя подумал: «Есть на Беллиоре такое средство, которое очень способствует усовершенствованию людей, в том числе и менвитов.»
- Почему нет? Есть одно… - лукаво возразил Антар и бросил на лидера красноречивый восхищенный взгляд.
- Тари, прекрати! – замахал на него руками Ильсор. – Иди уже в свою комнату, нам надобно хорошенько отдохнуть перед завтрашним тестированием систем «Диавоны»… Спокойной ночи!
- Спокойной ночи! – прокричал Антар ему уже вдогонку, но сам с места так и не сдвинулся, погрузившись в состояние несвойственной для него задумчивости. Они с вождем будто поменялись настроениями – Ильсор ушел, улыбаясь, а Тари смотрел ему вслед и о чем-то усиленно размышлял, доедая сосиску… В таком виде его и застал Рагуа, и, судя по всему, у него с Антаром предвиделся серьезный разговор.
- Ра, солнце! – обрадовался появлению бортмеханика Антар, возвращая себе прежнюю легкость бытия. – А мы только что с Ильсором вспоминали о тебе, и…
- Я не солнце, - резко охладил его пыл Рагуа. – Ступай за мной, к тебе есть одно дело.
- Государственной важности? – оживился Антар, но его вопрос ожидаемо проигнорировался. Он только удивленно пожал плечами и послушно устремился следом за своим суровым собратом, державшим подмышкой небольшой сверток. С каких это пор Рагуа обращается лично к нему с несомненно очень важным поручением да и еще с такой повышенной таинственностью?
Для разговора надобно выбрать самое укромное место, куда бы ни одному арзаку не взбрело в голову заглянуть. Лучшего варианта, чем спортзал, в это время суток и не сыщешь – за дополнительными физическими нагрузками в спортзал ходят или менвиты, или сумасшедшие арзаки, но поскольку в космический экипаж сумасшедшие не допускаются, а менвитам в рабском корпусе делать нечего, то абсолютная конфиденциальность предприятия гарантированна.
- Тари, - начал было Рагуа, но вид беззаботно жующего соучастника портил всю значимость предстоящего задания. – Да сколько можно жрать?
- Я не жру, а исполняю наставление вождя! – искренне возмутился Антар. – Он так и сказал – кушай, Тари, кушай! И вообще, Ра, я тебе целую упаковку дал и эта зависть в твоем голосе не имеет под собой оснований!
Рагуа, поняв, что разговор движется не в том направлении, вовремя спохватился и быстренько перевел тему с гастрономической на нужную.
- Хорош паясничать, я тебя не за этим сюда позвал. Пронесешь завтра на «Диавону» вот это, - Рагуа вручил Антару сверток в серебристом целлофане. – И спрячешь в арзакском багажном отсеке среди одежды. О том, что надо держать язык за зубами, надеюсь, напоминать не стоит?
- Без проблем, Ра, для тебя все, что угодно! – Антар подбросил на руке блестящий сверток. – Легкий… Что в нем?
- Там… - бортмеханик бегло оглянулся по сторонам, и, будто опасаясь, что их могут подслушать, что-то прошептал соучастнику на ухо.
- Ого! – восторженно воскликнул Антар. – А где ты ее взял?!
- Там, где взял, больше нет, - жестко объяснил Рагуа.
Антар, забыв об осторожности, сразу же брякнул вслух:
- Я уже вижу, как мы с Рустаном облачаем в нее…
- С Рустаном?! – Рагуа тоже пренебрег перестраховкой. – Ты еще Рустану расскажи, так завтра о ней узнает сам Верховный!
- Не узнает! – заверил его Антар. – Об Ильсоре ведь Верховный не знает!
- Я тебя предупредил, - процедил сквозь зубы Рагуа. – В противном случае огребешь по полной, это я тебе обещаю… И не надо так кривить свою наглую физиомордию!
- Не наглую физиомордию, а небесное лицо! – со всем присущим ему достоинством изрек Антар.
- Еще одно слово, и твое небесное лицо встретится с моим приземленным кулаком!
- Фуй, Рагуа, где же твоя хрестоматийная арзакская воспитанность? – с наигранной жеманностью поинтересовался Антар и на всякий случай отступил на пару шагов назад.
- Там же, где и твой хрестоматийный арзакский талант! – огрызнулся Рагуа.
- А почему ты поручил спрятать мантию именно мне? Наверное, потому что знаешь, что лучше меня с этим заданием никто не справится?
- Потому что завтра твоя смена в багажном отсеке. А втереться в доверие к менвитам ради сосисок может каждый.
- Я не втираюсь в доверие, я дружу! – начал оправдываться Антар.
- С кем, с избранником? Это же каким надо быть идиотом, чтобы после Пира называть другом менвита! Я вот совершенно не понимаю восхищения Лон-Гором, мол, такой отпетый нонконформист, колдовством не пользуется, арзакам руку подает, а то, что он был когда-то самым лучшим и чуть ли ни единственным другом Верховного во внимание не берется. Но для таких простаков, как ты, Тари, любой менвит, который скажет арзаку «спасибо», уже приобретает статус друга! Думаешь, что господин Шен-Кор видит в тебе равного ему человека? Нет, он видит в тебе, в первую очередь, животное и относится к тебе подобающим образом.
Антара поразила не столько сама суть услышанных слов, сколько их количество, но сейчас молчаливый Рагуа расщедрился, как никогда, пытаясь доказать своему собеседнику очевидные вещи. Но у его собеседника уже имелся свой особенный взгляд на эти вещи, и уступать им он явно не собирался.
- Нет, господин Шен-Кор видит во мне, в первую очередь, кота! – не сдавался Тари. – По сравнению с другими менвитами, которые считают нас вещами, он вообще молодец.
- Ну и что?! Он все равно один из них!
- Они разные…
- Они превратили арзаков в рабов! В рабов, Тари!
- Я знаю, Ра, и не надо так кричать, я просто хотел сказать, что у человека, который любит кошек, не все потеряно…
- А известно ли тебе, что Верховный является самым ярым любителем кошек на Рамерии, следуя твоей логике, выходит, что и у главного колдуна не все потеряно?
Судя по округлившимся глазам Антара, он этого не знал. Увидев неподдельное удивление собеседника, Рагуа примирительно промолвил:
- Ладно, Тари, на сегодня достаточно, пошли отсюда, а то еще начнут выдумывать, с какой это стати мы уединяемся в спортзале.
- Не начнут, ведь унасджен!
- Пока еще унаспиздец, - мрачно подытожил бортмеханик и, не проронив больше ни слова, скрылся за дверью своей комнаты.
«Если Гван-Ло – самый ярый любитель кошек, значит, жизни Гелли ничто не угрожает… Надо рассказать об этом Ильсору!» - мысленно обрадовался Антар, вот только как объяснить вождю связь между этими понятиями… То, что казалось Антару очевидным, для других арзаков было полным бредом, разве что кроме Ильсора, он никогда не насмехался над Тариной, как считали остальные, блажью и внимательно выслушивал самые невероятные предположения. Возможно, просто из-за вежливости и нежелания обидеть.
***
- Нет, маршал, ваш правнук будет исключен из состава экипажа. Космическая экспедиция на неведомую планету – это постоянный стресс, и ее участники должны обладать железной выдержкой и уравновешенностью. Ман-Сур, к сожалению, не обладает ни одним из этих качеств. Поскольку рабы являются ценным и невосполнимым ресурсом, жестокое обращение с ними недопустимо, в том числе и превышение гипнотических полномочий.
Последний визит Верховного Правителя на космическую базу не обошелся без неприятных сюрпризов, в числе которых было отстранение от экспедиции правнука маршала Рамерийской Конфедерации Диа-Нэ, пилота Ман-Сура. Верховный Правитель, уединившись в конференц-зале, собирался поставить подпись на документе об отчислении, и когда ручка находилась уже в миллиметре от бумаги, раздался сигнал коммуникатора – маршал Диа-Нэ, которая, оказывается, в данный момент тоже находилась на территории базы (надо же, какое совпадение!), обратилась к нему с просьбой о личной встрече и о том, чтобы он до этой встречи повременил с приказом об отчислении ее правнука. Впервые голос маршала звучал не металлически-утверждающе, а по-человечески напугано, еще бы, потеря места в этой экспедиции из-за дисциплинарных нарушений приравнивается к огромному позору не только для менвита, но и для его родственников. И теперь неестественно яркие зеленые глаза маршала Диа-Нэ смотрят на Верховного Правителя почти умоляюще, а руки от досады и бессилия непроизвольно сжимались в кулаки. Гван-Ло прекрасно понимал, кому они адресовались, по-этому в его душе шел ожесточенный бой между «правитель не должен показывать слабость» и «если он останется, его уже не спасти… ага, от собственной прабабушки!»
- Мессир, - голос Диа-Нэ еле заметно дрожал. – Я вас прошу, пожалуйста, дайте Ман-Суру шанс. Разрешите вызвать его сюда – если вы будете свидетелем нашего короткого разговора, он никогда больше не нарушит Устав и нормы менвитского поведения.
Гван-Ло вдруг одолело любопытство – что это за короткий разговор, на который прабабушка возлагает такие надежды? Поставить подпись он всегда успеет, а воспитательный момент в исполнении знаменитого маршала Рамерийской Конфедерации – зрелище экстраординарное и незабываемое.
- Хорошо, маршал, только ради ваших заслуг перед Отечеством я дам Ман-Суру этот шанс. Можете вызвать его прямо сюда.
Спустя несколько минут дверь конференц-зала отворилась и на пороге возник Ман-Сур собственной персоной. Увидев тех, перед кем ему предстояло объясняться, Ман-Сур в ужасе замер в дверном проеме, но властный резкий голос прабабушки быстренько вывел его из оцепенения.
- Подойди поближе, - внешне Диа-Нэ оставалась такой же спокойной и невозмутимой, как и прежде, и только пылающие холодным огнем глаза свидетельствовали о ее эмоциональном состоянии. И не сулили ничего хорошего.
Ман-Сур послушно исполнил ее приказ. Надлежащие слова приветствия так и остались неозвученными – неожиданно маршал Диа-Нэ отвесила правнуку такую затрещину, что тот полетел кувырком. Верховный Правитель тоже не ожидал такого начала разговора, Гван-Ло вдруг пришло в голову, что ему никто так не врежет, даже Лон-Гор, которому профессиональный долг не позволит совершить такого поступка…
Только Ман-Сур принял вертикальное положение, маршал Диа-Нэ обратилась к нему с нескрываемой угрозой в голосе:
- Это твой последний шанс исправиться. Во избежание твоего позора в будущем я позорюсь перед Верховным Правителем в настоящем. Помни же об этой цене и благодари достойнейшего из достойнейших!
- Но, мой… - попытался было возразить ей Ман-Сур, но самая суровая во Вселенной прабабушка мигом его перебила:
- Упал-отжался сто раз! И попробуй только не выполнить команду! Щенок…
Ман-Сур рухнул на пол, как подкошенный. Гван-Ло тоже чуть было не рухнул на пол, но вовремя спохватился. «Надо же… - удивленно размышлял Верховный Правитель, созерцая представление в его честь. – Унижают его, а стыдно мне.»
Гван-Ло, встретившись на секунду взглядом с виновником этого фарса, увидел в его глазах столько ненависти и злобы, что Верховному сразу стало ясно – ничего Ман-Сур не изменился, если не стал еще хуже. «Он безнадежен… - мысленно вздохнул Гван-Ло. – Впрочем, как и его прабабушка. Но оставаться парню на Рамерии точно нельзя – маршал Диа-Нэ от него мокрого места не оставит.»
Отжавшись все сто раз, Ман-Сур еще нашел в себе силы подняться на ноги. Маршал Диа-Нэ снова поблагодарила достойнейшего из достойнейших и вместе со своим горе-правнуком покинула конференц-зал. Ман-Сур снова промолчал – на этот раз он просто уже не мог пошевелить пересохшим языком. Но следовать за своей беспощадной прабабушкой надо в любом случае, даже когда ты умер.
***
Маршал Рамерийской Конфедерации Диа-Нэ стремительно шла по коридору, отчеканивая шаги со всем присущим ей достоинством. Следом за ней тащился правнук. Встречные менвиты незамедлительно отдавали ей честь, а арзаки старались не попадаться ей на пути. О суровости маршала Диа-Нэ ходили легенды, да и сама она считалась такой же легендой, как и Верховный Правитель. Полковник Мон-Со по сравнению с ней был воспитателем в детском саду.
Навстречу ей уже вели перепуганного и ничего не понимающего Антара. Шен-Кор вместе с остальными пилотами оказался случайным свидетелем разговора-допроса своего питомца, но, не смотря на всеобщее напряжение, не мог не заметить бирюзового платка на шее маршала – точь-в-точь такого же, который был на Антаре. «А и вправду, такой, как у прабабушки. Не соврал!» - Шен-Кор взглянул на сослуживца – это было жалкое зрелище: растрепанный, тяжело дышащий, с синяком на пол лица – теперь Ман-Сур смахивал на побитую собаку. Диа-Нэ, не обратившая на аксессуар арзака ни малейшего внимания, подошла к рабу вплотную и, пристально всматриваясь ему в глаза, промолвила неожиданно ласковым голосом:
- Тари, успокойся и вспомни события третьего оргора нынешнего года. Скажи, что произошло между господином Ман-Суром и тобой. Он тебя обижал? Или угрожал?
Антар, вспомнив о том конфликте, непроизвольно вздрогнул:
- Господин Ман-Сур рассердился на меня и кричал… Я очень испугался.
- И это все? – несмотря на мягкий голос, лицо и глаза маршала Диа-Нэ оставались такими же суровыми и холодными, как и раньше.
- Да, моя госпожа, - с готовностью подтвердил арзак.
- А из-за чего господин Ман-Сур рассердился на тебя? – спросила немного озадаченная маршал Диа-Нэ.
- Ему не понравилось, что я сравнил его с рыжей собакой.
Среди собравшихся раздалось несколько смешков. Шен-Кору показалось, что на непроницаемом лице маршала тоже промелькнула тень презрительной улыбки. Ее правнука напротив аж перекосило от злости, но что-то возразить он не осмелился.
- Опуститься так низко, чтобы реагировать на слова раба недопустимым для Избранника образом или еще хуже – пререкаться с ним! – изрекла менвитка своим естественным голосом, а потом снова уставилась на Антара.
- Забудь события третьего оргора нынешнего года и этот разговор, - и потрепала арзака по лохматому затылку. – Хороший мальчик… Возвращайся к своим обязанностям.
Рука маршала Диа-Нэ только с виду казалась изящной, на самом деле ее свинцовая тяжесть ощущалась даже при незначительном прикосновении.
Шен-Кор смотрел во след своему питомцу: внезапно ему пришло в голову, что вот так же легко и просто, буквально за несколько секунд Антару могут стереть воспоминания и о самом Шен-Коре, и о их отношениях. Да, не безвозвратно, но все-таки… Чуть ли не впервые в жизни он задумался над тем, каким опасным даром обладают Избранники и действительно ли менвиты имеют право манипулировать сознанием других разумных существ.